«Телефончик выключите»: белорусы рассказали, как к ним приходят агенты КГБ, чтобы пообщаться

— У меня было распределение, я отработала в школе, преподавала английский, — рассказывает первая собеседница. — Я попала на тренинг по проектному менеджменту в Вене. И когда пришла к директору просить, чтобы мне дали за свой счет несколько дней, чтобы поехать, она была очень удивлена. Потом я принесла ей официальный документ от принимающей стороны — Товарищества украинской молодежи в Вене. Это был период, когда еще шли военные действия в Украине активные, и тогда она мне отказала. И потом еще вызвала на меня КГБшника в школу.

Ну, как это выглядело. Меня вызвали с урока в приемную директора, мне позвонила кадровик и сказала — ко мне тут пришли, спустись. Я подумала — кто-то из родителей. Прихожу. «Ну вот, к вам пришли из органов» — и мы с этим мужчиной просто уходим в кабинет. Там такая металлическая дверь, он говорит: «Ну давайте, проходите», закрывает эту дверь на ключ.

«Ну, я из органов, просто с вами побеседую. И телефончик выключите. Не надо меня записывать, снимать», — и я поняла, что абсолютно не знаю, как себя вести в подобной ситуации, как реагировать. Я понимала, что он мне лапшу на уши вешает, в том числе. В принципе, мне скрывать нечего было, но я поняла, что он мне ездит по ушам, потому что сказал «Да вы не волнуйтесь, я вас понимаю, я тоже в школе работал, это так сложно». Ну конечно, он не работал в школе, если он работает в КГБ.

Другая собеседница, Даша, — волонтер могилевской ЛГБТ-инициативы «Новые регионы». Однажды к ней в университете подошел староста и сказал, что ему звонила заместитель декана, которая попросила, чтобы Дашу вызвали в один из кабинетов и чтоб та не опаздывала. Отправляясь туда, Даша решила включить диктофон на своем мобильнике. Человек, который ее ждал, представился Андреем и сказал, что он сотрудник органов. И все. Он не показывал документов и не называл фамилии. Он начал издалека: расспрашивал активистку про программирование, потому что это ее специальность в университете, про разные митапы, которые она посещает. Сначала он был достаточно открытым и позитивным, а потом начал расспрашивать ее про инициативу «Новые регионы».

— А вообще сама инициатива «Новые регионы» — какая у нее конечная цель, для чего она была создана?

Потом начал говорить про молодежь: «Молодежь наиболее подвержена влиянию, какие идеи в нее закладывать — такие она и будет реализовывать».

— …согласна? Ну, в любых направлениях, начиная от мовы и заканчивая, там, политикой, чем угодно. Вот, к примеру, у нас в стране нормальная семье — это муж, жена и, там, дети. А заграницей нормальная семья — это, может, там, два мужа, две жены, однополые браки являются нормой. И им разрешают брать детей из детдома. И если ребенок, там, мальчик, и будет у него два папы — он будет воспринимать это нормой.

— А ПОЧЕМУ ЭТО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ НОРМОЙ? — СПРАШИВАЕТ ДАША.

— Ну потому что впоследствии, если так брать, людей больше не будет.

Потом КГБшник затронул тему смертной казни.

— А отношение твое к тому, что в Беларуси есть смертная казнь, какое?

— НУ, ОТРИЦАТЕЛЬНОЕ.

— А чего ты так считаешь, почему отрицательное?

— ЭТО НЕГУМАННО.

— Есть же преступления, за которые давать срок не имеет смысла.

— ТЮРЬМА ЖЕ СЧИТАЕТСЯ ИСПРАВИТЕЛЬНЫМ УЧРЕЖДЕНИЕМ, ПРАВИЛЬНО?

— Ну, в теории да…

— А СМЕРТНАЯ КАЗНЬ НИКОГО НЕ ИСПРАВЛЯЕТ.

— Думаешь, тюрьма исправляет?

— ИЗНАЧАЛЬНО ОНА Ж КАК ИСПРАВИТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ПОЗИЦИОНИРУЕТСЯ.

— Ну да, но если привести статистику людей, которые вышли, а потом возвращаются — там большой процент.

Далее ведущая подкаста перечисляет «психологические приемы», которые КГБшник пытался применить по отношению к собеседнице. Первый — раскрепощение:

— Ты как-то погрустнела, напряглась. То есть, разговор этот очень сильно тебя напрягает.

Потом — описание своих целей в качестве заботы:

— Интересно… поинтересоваться, что происходит у молодежи.

— А почему именно меня?

— Ну ты ж не знаешь, кого еще я спрашивал.

Также — описание активистской деятельности, которой он интересуется, с негативными нотками:

— Ты просто подумай о том, что люди, которые такие вещи делают, — все не так, как оно выглядит со стороны. Если все будут делать все что хотят, не будет никакого… Ну, банально: даже никакого государства не будет построено. Оно должно само себя защищать.

И, конечно, закрепление контактов на будущее.

— Твой телефон у меня есть. Может быть, через неделю пообщаемся еще. Как ты считаешь: возможно это или нет? Может быть, подумаешь, что-то взвесишь как-то, может, что-то поменяется в жизни, всякое бывает. Даша, у меня единственная, большая-большая просьба. Если захочешь, можешь с родителями там обсудить что-то, побеседовать и все остальное. Публично это делать не надо.

Ведущая выпуска дает важный совет: если к вам «прилепился» КГБшник и просит, что не стоит опубликовывать факт разговора с ним, или даже угрожает и шантажирует — а они и такое делают — то единственное средство борьбы с этим — «как можно публичнее это опубличить. И тогда КГБшники отцепятся. Проверено. Но самый главный совет озвучит сама Даша».

— Моей самой главной ошибкой было то, что я вообще начала с ним разговаривать, потому что даже никаких документов он мне не предъявил. Кто он вообще, из каких он правоохранительных органов? Вообще ничего, кроме имени. И, ну, просто без каких-то документов не начинать вообще с ними вести разговор. Потому что полное право на это имеете, а они нет. Я, когда знаю, что мы ничего плохого, противозаконного не делаем, и, в принципе, переживать нечего, но, конечно, вот такие вот визиты — они, ну, немножко пугают, выбивают из колеи.

Еще один метод работы КГБ — посещение мероприятий, причем вполне безобидных. Сама Катерина рассказывает:

— Аднойчы я прыйшла на мерапрыемства, прысвечанае правам чалавека і правам жывёлаў: як абараняць жывёлаў згодна з заканадаўствам, як пісаць звароты да чыноўнікаў і што трэба ведаць. Там няшмат было людзей, і сярод іх — не йкі мужчына. І вядучая Анастасія Жаўрыд западозрыла, што гэта КДБшнік. Я ў яе распытала: чаму?

— Это, мне кажется, обычная ситуация с активистами, которые делают свои мероприятия, — говорит Анастасия. — К ним приходят мужчины странной внешности, обычно это такие бритоголовые качки, физически развитые. Они слушают все внимательно, фотографируют, берут все раздатки и тихонечко уходят. Еще иногда поступает вопрос «Кто вас финансирует?» Это частая ситуация, об этом я узнала, когда стала правозащитой заниматься. Мы объездили много городов, и они не могли поверить, эти кгэбэшники, что мы можем делать это бесплатно.

Журналист и друг правозащитного центра «Вясна» Андрей Медведев из Речицы выступает спикером на бесплатных курсах «Мова нанова», где изучают белорусский язык. И к нему приходил КГБшник, говорит ведущая. «Але яшчэ раз: канечне, прамых доказаў у нас няма, гэта толькі меркаванні, але чаму?»

— У нас колькасць невялікая, там пару дзясяткаў чалавек ходзяць. Таму я бачу, калі новыя людзі прыходзяць. І калі новыя людзі прыходзяць, мы праводзім з імі такія гульнявыя знаёмствы, калі яны распавядаюць пра сябе, гуляюць. Звычайна людзі ахвотна на гэта ідуць, пры гэтым яны размаўляюць па-беларуску. І аднойчы — нават не аднойчы, а разы тры, напэўна, і з інтэрвалам у месяц, магчыма, не запар, — да нас прыходзіў чалавек, якога мы больш не бачылі, акрамя гэтых трох разоў. Ён у гэтым усім удзельнічаць адмовіўся, у знаёмстве гэтым, але ў той жа час падчас заняткаў я заўважаў, што ён над сталом трымаў тэлефон, ўверсе там камера, і здымаў тое, што адбывалася. Звычайна людзі часам здымаюць, асабліва калі там госці-артысты нейкія выступаюць, спяваюць ці нешта цікавае распавядаюць. Яны ў адкрытую здымаюць, ніхто не супраць.

Прычым ён адказваў па-расійску, калі я яго выклікаў, і зацікаўленасці не было, я б не сказаў, што гэта чалавек, які прыйшоў на моўныя курсы. Хутчэй за ўсё гэта было такое адсочванне: што адбываецца, ці няма нейкай палітыкі, ці не ўяўляе гэтая наша справа небяспекі для дзяржаўнага апарату, рэжыму і гэтак далей. Наколькі я ведаю нашыя афіцыйныя структуры — скажам, аддзел ідэалогіі выканкама альбо міліцыю, акія больш-менш адкрыта працуюць, — там я гэтых людзей, якія могуць цікавіцца — у прынцыпе, збольшага ведаю. Прынамсі, ідэолагаў нашых дакладна ўсіх ведаю, хто працуе ў гэтам аддзеле ідэалогіі. А каб гэты чалавек працаваў там — я не ведаю. Я не ведаю ўвогуле, чым ён займаецца і дзе. Але ў той жа час хачу адзначыць, што я яго бачыў і на некаторых іншых імпрэзах. У прыватнасці, літаратурнае свята, прысвечанае Анатолю Сысу ў Гарошкаве, якія тут у нас каля Рэчыцы адбываюцца. Але не было заўважана ніякай ягонай актыўнасці, каб ён нешта выступаў, ці як звычайна паводзяць сябе госці, якія прыязджаюць. Менавіта быццам бы як назіральнік такі.

Источник