«Они никому, кроме меня, не нужны». Жительница Барановичей, в одиночку воспитывающая двух сыновей с инвалидностью, — о жизни, страхах и мечтах

Сайфутдиновы живут в небольшой социальной «двушке».

Старший Алексей учится в специализированной школе. Лера – в колледже в другом городе. Стас занимается дома: три раза в неделю к нему приходит учительница.

Работать Алла не может: уход за больными детьми требует постоянного ее присутствия. Лишь иногда подрабатывает – присматривает за чужими малышами.

– Кто 10 рублей даст, кто 15, – рассказывает горожанка.

С гражданским мужем и отцом детей Алла прожила около трех лет. Познакомилась с ним, будучи школьницей.

– Я оканчивала 9-й класс, впереди был выпускной. Денег в семье не было: мама воспитывала меня одна. Купить платье я не могла. А так хотелось быть как все… – вспоминает Алла.

И она устроилась сборщиком черешни в деревню под Барановичами. Хозяин хутора оказался «тем самым».

– Сергей мне сразу понравился. И разница в возрасте меня не смущала – ему тогда было 35. Наверное, подсознательно в нем я искала отца.

После окончания школы Алла переехала к своему избраннику. Мама была против, но потом смирилась.

Жизнь в деревне – «не сахар». Куры, индюки, огород – городской девочке было непросто. Помогала соседка – тетя Броня.

– Она говорила мне: «Беги отсюда, дитя». Но кто же слушает старших в 18 лет?.. – вздыхает Алла.

Узнав о беременности, Алла обрадовалась.

– Муж поначалу тоже был рад. Но после рождения Леши начались проблемы. Муж начал воровать. Однажды приехала милиция, и его забрали… Только тогда я узнала, что официально он не работал.

Через три месяца Сергея отпустили, мы снова попытались жить вместе – уже в городе. Я забеременела, родила Леру. Но отношения не складывались. А когда забеременела младшим сыном, муж ушел.

Окончательную точку в отношениях поставил диагноз Стаса. По словам Аллы, муж заявил, что его дети «больными быть не могут».

– Больше дети его не видели. Для себя они решили, что он разбился на машине, – говорит Алла. – Я их не переубеждаю. Наверное, им так легче. Я же видела его с того времени всего раз – в 2007 году.

Стасу диагноз «ДЦП» (детский церебральный паралич) поставили в три года.

– Эмоций было много. Гнев, злость на себя и на врачей. Были мысли «За что?!». Депрессия, – вспоминает Алла. – Но пришлось взять себя в руки: я ведь у детей одна.

Помощи ждать было не от кого. Муж ушел. На мать Алла также не могла рассчитывать.

– Когда заболел Стас, я стала больше беспокоиться и за Лешу. Он долго не разговаривал и не ходил. Я водила его по врачам. Мне говорили: «Ждите – заговорит, ждите – пойдет». И я ждала…

В итоге у Леши два диагноза: «умеренное интеллектуальное развитие» и «последствия раннего органического развития» (по сути, то же ДЦП). Мальчик плохо ходит, постоянно принимает сильные седативные (успокоительные) препараты.

К болезням детей сейчас Алла относится философски:

– Нам дается только то, что можем вынести.

Никаких различий между Лерой и мальчиками Алла не делает, к воспитанию подходит одинаково. Если мальчишки провинились, их, как и Леру, она может наказать: лишить игр на улице, запретить им пользоваться компьютером или смотреть телевизор.

Серьезное отношение у Аллы и к учебе детей.

– Возможно, многие школьные предметы им не пригодятся. Но уметь читать, считать, ориентироваться в ценах они должны, – рассуждает собеседница.

Финансы для Аллы – больная тема, хотя говорит о них женщина с улыбкой.

Да, у семьи есть льготы: специальная обувь для мальчишек, поездки в санатории – бесплатно. Не забывает о них и Красный Крест – к учебному году подарили три рюкзака с принадлежностями.

Но денег катастрофически не хватает. Семья живет на две пенсии по уходу за детьми-инвалидами – в сумме 670 рублей. И эти деньги, по словам Аллы, заканчиваются обычно через две недели.

– Только на лекарства, которые постоянно принимают Леша, Стас и я сама (у женщины проблемы с эндокринной системой. – Авт.), уходит около 400 рублей в месяц. Еще 25 рублей нужно дать Лере, которая учится в колледже в другом городе и приезжает каждые выходные. На себя практически ничего не трачу. Последней моей обновкой были носки.

На одежду для детей приходится откладывать несколько месяцев, – поясняет она.

Когда понадобились деньги на лечение Стаса, Алле пришлось обратиться за помощью к людям.

– Я долго колебалась. Вообще просить сложно, а просить деньги – вдвойне. Нужно себя перебороть, наступить на горло своей гордости – ведь это нужно не тебе, а твоему ребенку.

– Какая личная жизнь? Кому нужны чужие дети, еще и больные? – смеется Алла.

Хотя еще один опыт отношений с мужчиной у нее был. Жили вместе пять лет, потом чувства сошли на нет и партнеры разошлись.

– Жить с мужчиной намного проще: и финансово, и морально. Да и с детьми у него были прекрасные отношения. Но как жить, если больше нет любви?

По словам Аллы, круг ее друзей сузился, сейчас у нее только две подруги. Но на тех, кто когда-то был рядом, Алла не обижается.

– Если люди ушли из твоей жизни, значит, так надо. Зато те, кто остался, и есть настоящие друзья.

Больше всего в жизни Алла боится, что ее дети останутся одни.

– Они ведь никому, кроме меня, не нужны, – вздыхает женщина. – Что будет, если меня не станет? Даже думать страшно…

Мечты у Аллы тоже о детях.

– Хочется, чтобы они реализовались в жизни. Хочу, чтобы смогли стать личностями, чтобы уважали старость. Чтобы не спились: люди с такими заболеваниями часто увлекаются спиртным.

Но сейчас для Аллы главное – отвезти Стаса на обследование в израильскую клинику и выяснить причину судорог у сына. Иначе все лечение и реабилитация, которую проходил мальчик на протяжении стольких лет, просто пойдут насмарку.

Источник