Караев: «Идет война. До каждого районного милиционера доношу, что его жизнь и счастье его семьи зависит от того, насколько быстро ты выхватишь оружие»

Юрий Караев, министр внутренних дел Беларуси, в интервью Андрею Кривошееву, сотруднику Белтелерадиокомпании и главе провластного Союза журналистов, рассказал о противостоянии милиции с протестующими. Про его мнению, нет ничего страшного в том, что его заместители в последнее время стали угрожать применением боевого оружия. Так поступают полицейские во все мире, когда им угрожает опасность.

– На стороне митингующих выступают всякие люди: и спортивные молодые люди, и те, кто подумал, что в виртуальных стрелялках умеет всякое, и футбольные фанаты, анархисты. Есть и те, кто осознает последствия, и те, кто совсем не представляет, что с ним будет физически, юридически и как он свою жизнь в дальнейшем покалечит или прекратит<…>.

До тысячи иностранных граждан пытались проникнуть на территорию Беларуси. К счастью, работает прекрасно погранкомитет, пресекает этот поток. Единичные случаи присутствия инструкторов мы видим. Они общаются через Telegram-каналы, находят самых отвязанных, списываются и организуют «уличные банды Нью-Йорка», которые пытаются работать по нам, светофорам, «Табакеркам»<…>. Доморощенные специалисты, банда Стампа, как я их называю. Мы их легко находим и нейтрализуем — это начинающие террористы. Хотелось, чтобы это активно освещалась в СМИ: в их отношении не до тайн следствия и не до такта<…>.

После амнистии на улицах присутствуют и выпущенные по амнистии уголовники, которые не оценили гуманного шага. Пусть потом не лепечут, о чем они думали, о чем не думали. Рецидивный срок будет уже не таким. При этом при разборе задержанных мы стараемся чисто по-человечески посмотреть, кто попал туда случайно, и зверьми стараемся не быть. Но и мягкотелыми тоже не будем<…>.

Боевое оружие прежде всего применимо при пресечении действий преступников, когда все остальные методы иссякли, и ничего страшного в этом заявлении нет. Ведь имелось в виду моим первым замом применение оружия с точки зрения восстановления правопорядка. Никто не говорил о том, что оно будет применяться без разбора по любим людям и по мирным протестующим. Человек совершает диверсию или теракт, нападет на сотрудника милиции? Естественно, он должен быть остановлен всем имеющимся арсеналом, от физической силы до применения оружия. Я не хочу называть набившую оскомину фразу про американских полицейских… Там только за угрожающее движение в отношении полицейского убивают людей<…>. Во Франции, России, Польше полицейские действуют в экстремальных ситуациях гораздо жестче, чем милиция в нашей стране<…>.

Почему сотрудника милиции почти убили, уже душили, а он только потом стреляет предупредительными в воздух. Почему так? Мне отвечают, что пока наши милиционеры не были готовы к тому, чтобы убить своего односельчанина, земляка, жителя своего района. Настолько за 26 лет жизни мы были готовы только к тому, чтобы быть гуманными. На страже этого стояла прокуратура и следственный комитет. Это сыграло злую шутку, когда ситуация поменялась — идет война. Идет наглое воздействие, подпитанное безнаказанностью и отсутствием страха. А мы все еще раскачиваемся?

Поэтому моя работа в том, чтобы до каждого районного милиционера донести: твоя жизнь, будущее твоих детей и счастье твой жены зависит от того, насколько быстро ты выхватишь оружие и определишь, что тебя уже убивают, а ты еще пытаешься их уговорить. Многочисленные примеры. Слава богу, что с ОМОНом боятся так поступать. Почему-то у граждан такое мнение, что с ОМОНом шутки плохи, а с обычными милиционерами можно «побыдлоганить». Это будет пресекаться так же жестоко, как это делает ОМОН.

К вопросу об арсенале у милиции – у нас есть нелетальное оружие: приемы рукопашного боя, палка резиновая, газ, водометы, наручники. Чтобы ни для кого шоком не было: мы привыкли, что в странах Запада водомет разгоняет, а у нас почему-то водомет является шоком. Это всего лишь вода, покрашенная краской. Охладить некоторый пыл.

Источник