«Относятся как к паршивым собакам». Курсант принципиально ушел из Академии МВД и рассказал, что там происходит

В беседе со «Свободой» молодой человек рассказал, какую неустойку выставила ему альма-матер, кто из коллег-академиков бил протестующих и как распознать различных силовиков по снаряжению.

Он поступил на факультет милиции Академии МВД, так как собирался служить в правоохранительных структурах. Первый курс прошел довольно спокойно. Крест на дальнейших планах поставил драматический август 2020-го.

«На первом курсе на охрану порядка нас не привлекали, все ограничивалось «подсадкой» на трибунах: хоккей, Европейские игры, концерты, другие государственные мероприятия, — вспоминает он. — А уж когда перевелись на 2 курс, как раз стартовала избирательная кампания, послали на охрану участков. 9 августа в 4 утра проснулись, помылись, поели-кстати, больше суток не кормили, некоторые вернулись только на следующий день в полдень»»

Часть курсантов в полевом снаряжении направили в распоряжение районных управлений. Александра же распределили в школу Октябрьского района, где располагались сразу два избирательных участка. Форма одежды парадная-полуволненный мундир, белая рубашка. Но об атмосфере праздника речи не было: курсантам сразу дали понять, с какой они здесь миссией.

«Председатель комиссии не стал что-то придумывать, отвел нас и сказал: „Ребята, мы не можем никому показать бумаги, данные сфальсифицированы…»Никто этого даже не скрывал. Впрочем, нам еще в начале дня довели: Лукашенко выигрывает. То есть я уже утром знал, какие будут результаты… Зацепило также то, что в патрули и на охрану отправляли 17-летних. Как можно к такому делу привлекать несовершеннолетних?»- удивляется он.

После закрытия участков «охранники» переехали вместе с бюллетенями в администрацию того же Октябрьского района. Подвозили укрепление с других участков, сидели, делились, у кого что случилось в течение дня.

«Зашел заместитель начальника РУВД: мол, будет передислокация в центр, не хватает людей — — продолжает собеседник. — Настроение испортилось. Интернета уже не было, но подгружался Tut.by, видели кадры разгонов. В итоге к стеле отправили 2-3 курса. Мы просидели в отделении до 4 утра, пока не сказали, что возвращаемся на факультет. Вышли на улицу, ждали автобус. И как раз приехали два автозака. Видели, как людей выгружали, пропускали через строй, жестоко били. Ужасающее зрелище…»

Несмотря на угрозы командиров, Александр вместе с друзьями следили за протестами еще от июньских цепей солидарности с заключенным претендентом Виктором Бабарико. Не было еще тотального насилия, силовики хватали немногочисленных митингующих и грузили в микроавтобусы без опознавательных знаков. Факты сбивания если и фиксировались, то единичны.

«Тогда мы еще не понимали, как можно так обращаться с людьми, так как пришли в академию, чтобы стать защитниками, а не карателями, — говорит он. — Толком не знали, что это за люди в штатском, которым все разрешено. Конечно, в каждой структуре есть не совсем адекватные сотрудники, готовые выполнить любой приказ. Но не думали, что они среди нас»»

Оказалось, что за примерами далеко ходить не нужно. В Октябрьском РУВД садистски били задержанных его же сослуживцы по милицейской академии. В частности, курсанты уголовно-исполнительного факультета. Несколько омоновцев выступали «инструкторами».

«К большому сожалению, людей били ребята в форме с погонами 3 курса, — констатирует Александр. — Также наша академия, но не факультет милиции или следственно-экспертный, а те, кто потом собирается работать при тюрьмах, изоляторах, с заключенными. Формально они относятся к внутренним войскам, и вот таким образом проходили „практику“. Я такого рвения понять не могу…»

Силовиков, которые более чем за два месяца протестов не раз отмечались беспричинной жестокостью, нечем идентифицировать. Без знаков различия, в балаклавах — не понимаешь, военные ли, или милиционеры, или просто бандиты.

Во время первых маршей минчане обратили внимание на оцепление вокруг стелы»Минск — город-герой». Показалось, что там стояли перепуганные подростки.

«Курсанты Военной академии, — сразу идентифицирует Александр. — Много друзей еще со школьных времен, регулярно общаемся, до сих пор выгоняют 2-3 курса. Непонятно почему, но действительно берут самых низкорослых и бросают к стеле, за колючую проволоку. По сути, вчерашние подростки, которые к охране порядка не имеют никакого отношения»»

Что касается так называемых «оливок» — бойцов в болотных комбинезонах, которые в этом году взялись будто ниоткуда, — собеседник определяет их как внутренние войска МВД.

«В такие камбезы для разгона на акциях, где не нужны щиты и шлемы, надевают внутренние войска. Это точно не ОМОН, те традиционно в черном, хотя не исключено, что в каких-то случаях могут притвориться кем угодно. Если гражданские, то почти однозначно группировка ГУБОПиК», — говорит Александр.

Академия МВД своих воспитанников одевает в другой цвет-в темно-синюю полевую форму.

«Да, наша форма темно-синяя. Погоны перевернуты, свою принадлежность нельзя никому показывать, это запрещено… По сути, сегодня против протестующих брошены все имеющиеся силы, включая курсантов», — говорит он.

Есть ли гипотетические шансы отказаться от участия в силовых «зачистках»? Насколько реально сослаться на внутренний пацифизм или на то, что «вера не позволяет?»

«Прав у нас нет. Я ушел по собственному желанию, чтобы без проблем. Слишком медленная процедура исключения, а мне нужно было быстро, ведь если устраиваться на работу, просят характеристику. Ну, и ясно, что допытывались: может, у тебя родители „бело-красно-белые“ или сам такой? Люди в администрации черствые. Когда говорил, что ухожу через мать, открытым текстом заявили:“Ты своей семье нахер не нужен, отдали сюда, чтобы не мешал». Странные вещи, неприятно»»

Большинство офицеров к курсантам относится как к неполноценным, делится собственным опытом Александр.

«Есть офицеры нормальные. Ушел полковник, начальник факультета. Интеллигентный, умный, не выдержал беззакония. Как и некоторые другие. Однако большинство видит свою миссию в том, чтобы унижать, оскорблять. Как над нами был руководитель, то человеком себя не чувствуешь. Паршивый пес, не больше. Не отпускают домой, когда подходит срок. Цепляются к уборке, чтобы снять с наряда и поставить заново. Человек за сутки поспал 4 часа, а его отправляют повторно. Не знаю, кем надо быть, чтобы так относиться к подчиненным»»

Мысль завязать с милицейской карьерой посетила его еще до выборов. Переломным моментом стало то, как начальство «боролось» с коронавирусом. Та имитация раскрыла глаза на реальные вещи: жизнь курсантов для командования ничего не стоит.

«Почувствовал на себе систему и понял, что это абсолютно не мое. Скажем так, не для честных людей. Все «заточено» на то, чтобы сделать безвольным, тупым. Послевыборное насилие стало последней каплей, но мысли появились еще в мае. В какой-то момент в Академии заболели практически все. Нас даже не пытались отправить на дистанционное. Сидели кучей в аудиториях, ходили строем, спали в одном помещении. Никакие маски не помогли бы, хотя особо и на них не настаивали»»

Только после того, как у 90% учащихся на его курсе подтвердился коронавирус, факультет милиции отправили на изоляцию — заняли аж два этажа академического общежития.

«Три недели мы там полежали, и нас выпустили. Никаких тестов больше не делали-мол, необходимый срок отбыли, значит, здоровые. Это при том, что были ребята, которые по-прежнему не испытывали ни запаха, ни вкуса. Всех снова отвезли в Академию, никто даже не слушал, что люди больны и могут заразить всех снова», — рассказывает Александр»

«Ответчикам» альма-матер выставляет счета, которыми прочно привязывает к себе учащихся — чтобы те меньше задумывались о гражданской альтернативе.

«Ребята, которые отчислялись пораньше, получили чек примерно на 6,5 тысячи долларов в эквиваленте. Соответственно, у меня где-то 7 тысяч, это под 18 тысяч рублей-за один курс обучения. Высчитывают всего: за еду, форму, учебники, учебный процесс, даже коммунальные услуги. Ну, и всю стипендию за это время: когда я уходил, на втором курсе она составляла 356 рублей. Государство намерено вернуть все вконец»»

Это тот случай, когда судиться бессмысленно, считает бывший курсант. Разве только с подтверждением болезней, полученных в стенах академии.

«Абсолютно у всех ухудшается здоровье, — говорит он. — Многие, кто отчислялся, уже непригодны к службе в армии, хотя год-два назад подходили академии. Я был абсолютно здоров, когда поступал, а сейчас у меня за 10 диагнозов. Именно за время учебы появились, с таким „букетом“ туда не взяли бы. Поэтому некоторые намерены судиться: если Академия сделала нас „непригодными“, за что ей платить? Хотя чего-то добиться очень сложно»»

Сейчас перед Александром маячит армия. Есть отсрочка по состоянию здоровья, но неизвестно, как надолго.

«Получил повестку, прошел медкомиссию. Дали отсрочку, теперь вот дополнительные обследования. Альтернативная служба при нынешней власти тоже не вариант: будет смысл, если система изменится и подходы к армии пересмотрят. Можно отслужить 2 года по контракту, например, в управлении чрезвычайных ситуаций, и тогда армия пойдет в зачет. И вариант, чтобы не платить долг академии. Пока вынужденная пауза, рассматриваю программу Калиновского, чтобы не прекращать учебу. Посмотрим…»

По словам Александра, если бы не кабальные условия, Академия МВД уже стояла бы полупустой. Большинство молодых людей не принимают идеологии, которая основывается на голой силе, хотя и вынуждены подчиняться.

«Выгнали из 4 курса парней, которые пошли на митинг. Был разбор, записали чуть ли не в предатели. Любое высказывание прекращают сразу же, угрожают отчислением, увольнением из органов. Мол, это антигосударственно, силовики должны быть на стороне президента, а все протестующие — бандиты. Конечно, бред мало кто воспринимает, но у большинства нет выбора. Приехали из деревень, хотели служить, хорошо учились. И, даже видя маразм, не могут уйти, потому что неподъемная неустойка. Если бы не это, полтекали бы все. Угроза армии и долга прекращает».

Своих коллег, оставшихся в академии, Александр называет «заложниками системы». Дяди в погонах командуют,» молодняку » остается только брать под козырек. В ином случае разговор короткий-иди прочь.

«Нет такого, как у милиционеров на контракте: уходишь-ну и иди. А курсанту в случае отчисления нужно компенсировать огромную сумму, и еще заберут в армию. Многие как раз и пришли в расчет на стипендию. Немало из многодетных семей, где нет возможности поддержать детей. А так разгружают бюджет, ведь на обеспечении. И представьте: у человека трое братьев и сестер, а ему бац — приходит расчетное письмо с тысячами долларов долга. И остаются, хотя внутренне с позицией начальства не согласны»»

Александр поддерживает связь с некоторыми бывшими однокурсниками. Те все больше сетуют на моральную и физическую усталость, не понимают, зачем привлекать на акции неподготовленных детей.

«Курсантов туда-сюда возят. А куда делись контрактники с ОМОН, внутренних войск? Учебы почти нет, все время на усилении. Другой жизни у них нет. Пришли за образованием, а сидят в засадах. У некоторых, видимо, начало немного «крышу» прижимать, говорят, что надо протестующих выпороть, чтобы больше не выходили. Не то чтобы маргиналы или „за отца“, просто хотят, чтобы все вернулось в спокойное русло. Впрочем, таких 10-15%. Остальные прекрасно понимают, что происходит. Соответственно и голосовали-за Тихоновскую, за перемены».

Источник